В тумане тают белые огни...[1]
Сегодня мы уходим в море прямо.
Поговорим за берега твои, - ой-вэй!-
Родимая моя Одесса-мама.
Мне здесь родиться было суждено
И каждый день любить тебя впервые.
Ах, больше, мне не пить твое вино- ой-вэй!-
И клёшем не утюжить мостовые.
В Москве же все горланят и гремят,
Луна озарена огнём рекламы.
Ну кто ж теперь заменит мне тебя, - ой-вэй!-
Родимая моя, Одесса-мама?
Мы все хватаем звёздочек с небес.
Наш город гениальностью известен:
Утесов Лёня - парень фун Одесс, - ой-вэй!-
А Инбер тоже бабель из Одессы.
Сам Агасфер - старик космополит,
Лечил в Одессе стрёпанные нервы,
В своих трудах он прямо говорит: - ой-вэй!-
Одесса - это мама номер первый!
Был Одиссей бесспорно одессит,
За это вам не может быть сомненья!
А Сашка Пушкин тем и знаменит, - ой-вэй!-
Что здесь он вспомнил чудного мгновенья.
Ты мне один-единственный маяк,
Мне жить теперь так грустно и отвратно...
О сжалься, сжалься, мамочка моя, - ой-вэй!-
Ой, мамочка, роди меня обратно!
Сегодня мы уходим в море прямо.
Поговорим за берега твои, - ой-вэй!-
Родимая моя Одесса-мама.
Мне здесь родиться было суждено
И каждый день любить тебя впервые.
Ах, больше, мне не пить твое вино- ой-вэй!-
И клёшем не утюжить мостовые.
В Москве же все горланят и гремят,
Луна озарена огнём рекламы.
Ну кто ж теперь заменит мне тебя, - ой-вэй!-
Родимая моя, Одесса-мама?
Мы все хватаем звёздочек с небес.
Наш город гениальностью известен:
Утесов Лёня - парень фун Одесс, - ой-вэй!-
А Инбер тоже бабель из Одессы.
Сам Агасфер - старик космополит,
Лечил в Одессе стрёпанные нервы,
В своих трудах он прямо говорит: - ой-вэй!-
Одесса - это мама номер первый!
Был Одиссей бесспорно одессит,
За это вам не может быть сомненья!
А Сашка Пушкин тем и знаменит, - ой-вэй!-
Что здесь он вспомнил чудного мгновенья.
Ты мне один-единственный маяк,
Мне жить теперь так грустно и отвратно...
О сжалься, сжалься, мамочка моя, - ой-вэй!-
Ой, мамочка, роди меня обратно!
×
V tumane tajut belye ogni...
Segodnja my uhodim v more prjamo.
Pogovorim za berega tvoi, - oj-vej!-
Rodimaja moja Odessa-mama.
Mne zdes’ rodit’sja bylo suždeno
I každyj den’ ljubit’ tebja vpervye.
Ah, bol’še, mne ne pit’ tvoe vino- oj-vej!-
I klëšem ne utjužit’ mostovye.
V Moskve že vse gorlanjat i gremjat,
Luna ozarena ognëm reklamy.
Nu kto ž teper’ zamenit mne tebja, - oj-vej!-
Rodimaja moja, Odessa-mama?
My vse hvataem zvëzdoček s nebes.
Naš gorod genial’nost’ju izvesten:
Utesov Lënja - paren’ fun Odess, - oj-vej!-
A Inber tože babel’ iz Odessy.
Sam Agasfer - starik kosmopolit,
Lečil v Odesse strëpannye nervy,
V svoih trudah on prjamo govorit: - oj-vej!-
Odessa - èto mama nomer pervyj!
Byl Odissej bessporno odessit,
Za èto vam ne možet byt’ somnen’ja!
A Saška Puškin tem i znamenit, - oj-vej!-
Čto zdes’ on vspomnil čudnogo mgnoven’ja.
Ty mne odin-edinstvennyj majak,
Mne žit’ teper’ tak grustno i otvratno...
O sžal’sja, sžal’sja, mamočka moja, - oj-vej!-
Oj, mamočka, rodi menja obratno!