Blowin' in the Wind
Bob Dylan| RUSSO / RUSSIAN | |
| ВОПРОС НА ЗАСЫПКУ Вопрос на засыпку по ветру летит, Трубя в пустой коридор: Когда человек наконец прекратит Долбиться башкой об забор? Когда отстанет от диких зверей И выкинет свой пистолет? Об этом однажды какой-то еврей Пропел какой-то куплет. Скажи, скажи, мой догадливый брат, Не ты ли знаешь, когда Забудет всемирный военкомат Съедать людей без следа? Когда забудут друг в друга стрелять Христос, Моисей, Магомет? Лишь ветер на это ответ может знать, Лишь ветер знает ответ. Когда прекратится всеобщий пиздёж И солнце согреет поля? Когда взойдут пшеница и рожь И с ними взойдет конопля? Когда наконец перестанут сжигать Гектары полезной травы? Лишь ветер на это ответ может знать, Лишь ветер знает, увы. С тех пор, как шляпу надел Циммерман, Прошло две тысячи лет, Но мир не менялся, как скучный роман, И ветром сдуло ответ. Но вот зашумит божественный лес И скатится камень с горы, И всё, кроме ветра, кроме небес, Провалится в тартарары. И всё, кроме ветра, кроме небес, Провалится в тартарары. И всё, кроме ветра, кроме небес, Провалится в тартарары. И всё, кроме ветра, кроме небес, Провалится в тартарары. . . . . . . . . . The answer, my friend, is blowin' in the wind The answer is blowin' in the wind VOPROS NA ZASYPKU Vopros na zasypku po vetru letit, Trubja v pustoj koridor: Kogda čełovek nakonec prekratit Dołbiťsja baškoj ob zabor? Kogda otstanet ot dikix zverej I vykinet svoj pistolet? Ob ėtom odnaždy kakoj-to evrej Propeł kakoj-to kuplet. Skaži, skaži, moj dogadlivyj brat, Ne ty li znaeš, kogda Zabudet vsemirnyj voenkomat Sŭedať ljudej bez sleda? Kogda zabudut drug v druga streljať Xristos, Moisej, Magomet? Liś veter na ėto otvet možet znať, Liś veter znaet otvet. Kogda prekratitsja vseobšćij pizdëž I solnce sogreet polja? Kogda vzojdut pšenica i roź I si nimi vzojdet konoplja? Kogda nakonec perestanut sžigať Gektary poleznoj travy? Liś veter na ėto otvet možet znať, Liś veter znaet, uvy. S tex por, kak šljapu nadeł Cimmerman, Prošło dve tysjači let, No mir ne menjałsja, kak skučnyj roman, I vetrom sduło otvet. No vot zašumit božestvennyj les I skatitsja kameń s gory, I vsë, krome vetra, krome nebes, Provalitsja v tartarary. I vsë, krome vetra, krome nebes, Provalitsja v tartarary. I vsë, krome vetra, krome nebes, Provalitsja v tartarary. I vsë, krome vetra, krome nebes, Provalitsja v tartarary. | В ВОЗДУХЕ ПАРИТ Отрок, покуда научится жить, Сколько истопчет дорог? А долго ль голубке над морем кружить, Пока крыл не тронет песок? А пушечным залпам положен запрет На вечный когда будет срок? Ответ же, мой друг, он в воздухе парит, Упасть сверху камнем норовит. Долго ль о твердь будет биться волна, Покуда не скроет вовек? А ждать дарованья свободы сполна Доколе готов человек? А сколько он сможет свой взор отводить, Как будто бы зримого - нет? Ответ же, мой друг, он в воздухе парит, Упасть сверху камнем норовит. Много ли раз человек глянет ввысь, Покуда узрит небеса? А сколькими ушами обзавестись, Чтоб стенающим внял голосам? А сколько жертв верно скажут ему, Остра ли у смерти коса? Ответ же, мой друг, он в воздухе парит, Упасть сверху камнем норовит. |
