Un giudice
Fabrizio De André| La versione russa di Ju. A. Cygankov, 2013, S. Pietroburgo | |
| Ο ΔΙΚΑΣΤΗΣ Τι σημαίνει να 'σαι ενάμισι μέτρο σ' το λένε τα βλέμματα και τα ευφυολογήματα των ανθρώπων ή μια περίεργη κοπέλα που σε πλησιάζει αναιδώς κι αυθάδης σε ρωτάει χωρίς κανένα σεβασμό αν είναι αλήθεια ο,τι ο κόσμος λέει για τους νάνους. Θέλει να μάθει αν έχουν όλοι μια κρυφή αρετή, πασών αρετών γε η απρεπεστάτη. Περνάν χρόνια και μήνες κι αν μετρήσεις και τα λεπτά, θλιβερό να 'γινες ώριμος χωρίς να μεγαλώσεις. Δεν παύουν να χτυπάν το τύμπανο της κακογλωσσιάς μέχρι να λένε ότι ένας νάνος είναι κάθαρμα αληθινά γιατί κοντά στη τρύπα του κώλου έχει την καρδιά. Και στις άϋπνες νύχτες, με το φως απ' τη λάμπα του μίσους ετοίμασα τις εξετάσεις για να γίνω εισαγγελέας, να πάρω το δρόμο που απ' τους πάγκους ενός ναού βγάζει στη νεωκορία και στη καθέδρα του δικαστηρίου. Έγινα δικαστής! Καλού και κακού διαιτητής επί γης. Και τότε το ανάστημά μου χιούμορ δεν προκάλεσε πια σ' όσους όρθιους στην αίθουσα μ'έλεγαν την Τιμή Σας. 'Ηταν γιά μένα τόσο ωραίο στον δήμιο να τους παραδώσω! Πριν προσκυνήσω στην ώρα του αποχαιρετισμού μου, γιατί πόσο ψηλός είναι ο Θεός, δεν ξέρω καθόλου. | СУДЬЯ Быть полтора лишь метра ростом – Несладко, согласитесь сами. Вдогонку люди все смеются И балабонят языками. А коль нескромное знакомство Заводит девушка вдруг с вами – То из сомнительных желаний, Разбередившихся мечтами: Идут про лилипутов слухи, Их надо ей проверить лично, Будто достоинство мужчины, Что остальных всех неприличней, Что парни держат так укромно, У нас, у карликов, огромно. Тянулись месяцы и годы. В надежде каждое мгновенье Считал я, думая, что скоро Мои окончатся мученья. Но как печально было столько Взрослеть – и не прибавить в росте, И слушать, как меня злословят, Твердя, что карлик – это просто Урод, ведь видно в каждом микроскопе, Что его сердце слишком, Cлишком рядом с дыркой в попе. Учился я бессонными ночами, И вместо лампы мне светила злоба. Я шел тернистыми путями, Стремясь к диплому прокурора. И вот стою над всеми в трибунале, Как на верховной кафедре в соборе, Последним словом за других решаю, Что палачу придется делать вскоре, Уведомляю общество земное, Что доброе, а что – плохое. Нет даже шуток, все смотрят снизу вверх, Ведь в кандалах уж точно не до смеха, В свой адрес слышу только: "Ваша честь”, Вердикты стали для меня потехой. Жизнь пронеслась. Затем настало время Уйти в последнюю дорогу. Я перед смертью преклонил колени, А у небесного порога Вдруг вспомнил, что не знаю точно Я ничего о росте Бога. SUD'JA Byt' połtora liš' metra rostom - Nesładko, sogłasiteś sami. Vdogonku ljudi vse znakomstvo Zavodit devuška vdrug s vami - To iz somnitelnyx želanij, Razberedivšixsja mečtami: Idut pro liliputov sluxi, Ix nado ej proverit' lično. Budto dostoinstvo mužčiny, Čto ostalnyx vsex nepriličnej, Čto parni deržat tak ukromno, U nas, u karlikov, ogromno. Tjanuliś mesjacy i gody, V nadežde každoe mgnoveńe Scitał ja, dumaja, čto skoro Moi okončatsja mučeńja. No kak pečalno było stolko Vzroslet' – i ne pribavit' v roste, I słušat', kak menja złosłovjat, Tverdja, čto karlik – ėto prosto Urod, ved' vidno v každom mikroskope, Čto ego serdce sliškom, Sliškom rjadom s dyrkoj v pope. Učiłsja ja bessonnymi nočami, I vmesto lampy mne svetiła złoba. Ja šeł ternistymi putjami, Stremjaś k diplomu prokurora, I vot stoju nad vsemi v tribunale, Kak na verxovnoj kafedre v sobore, Poslednim słovom za drugix rešaju, Čto pałaču pridetsja dełat' vskore, Uvedomljaju obšestvo zemnoe, Čto dobroe, a čto – ploxoe. Net daže šutok, vse smotrjat snizu vverx, Ved' v kandalax už točno ne do smexa, V svoj adres słyšu tolko: “Vaša čest' “, Verdikty stali dlja menja potexoj. Žizń pronesłaś. Zatem nastało vremja Ujti v poslednjuju dorogu, Ja pered smert'ju prekłonił koleni, A u nebesnogo poroga Vdrug vspomnił, čto ne znaju točno Ja ničego o roste Boga. |
